Смит спросил меня о школе, и это самое шокирующее из того, что он мне сказал. Может быть, потому, что никто никогда не спрашивал, как прошел мой день.

— День был долгим, — признаюсь я, глядя на свою еду и внезапно чувствуя смущение. Он протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

— Котенок. Что не так? — Я встречаюсь с ним взглядом.

— Это глупо. — Я качаю головой, и он притягивает меня к себе на колени.

— Это вовсе не глупо. Скажи мне. Я не хочу, чтобы ты что-то от меня скрывала. — Выражение его лица становится нежным, показывая мне человека, который стоит за всей этой силой. Более мягкая его сторона. Мы все еще многого не знаем друг о друге, но каким-то образом он — самый близкий человек из всех, кто когда-либо был в моей жизни.

— Я не хочу между нами никаких тайн, — признаюсь я. Он улыбается мне, но я вижу предупреждение в его глазах. Он не позволит мне скрывать что-то от него. Так или иначе, он узнает обо мне все.

— Это очень хорошо, котенок, потому что между нами их и не будет. — От его слов мне становится очень тепло. Смит не только завоевал мое тело, но и легко похитил мое сердце.

— Я подумала, что не могу припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь спрашивал меня об этом.

Задумавшись над моим ответом, он хмурит брови.

— Никто никогда не спрашивал, как прошел твой день? — спрашивает он с явным шоком в голосе. Я пытаюсь вспомнить, но ничего не получается.

— Нет, насколько я помню. Может быть, те, кто работал на моего отца, но нет. На самом деле, они не хотели знать ответ, просто спрашивали из вежливости. — Я нежно улыбаюсь ему. — Мне кажется, что ты задаешь вопросы не просто из вежливости.

Он откидывает голову назад и смеется. Смех глубокий и насыщенный, и впервые я не вижу в его теле напряженности.

— Нет, котенок, я задаю вопросы не из вежливости. — Он качает головой, все еще улыбаясь. — Боже, ты освежаешь. Глоток свежего воздуха, о котором я даже не подозревал.

Он глубоко вздыхает, и его тело расслабляется.

— Это хреново, но не уверен, что мои родители когда-нибудь спрашивали меня об этом. Когда я был моложе, они оставляли это няням. Единственная ситуация, когда отец спрашивал о школе — если я облажался или когда приходило время переходить в школу получше.

— Они распланировали всю твою жизнь? — Я знала таких родителей. Часто видела их в своей старой школе.

— Ага, я соглашался, хотя в мыслях у меня были другие планы. — Он издает невеселый смешок. — Но, в конце концов, отец получил то, что хотел. — Смит пристально смотрит мне в глаза. — Но время еще есть. Думаю, что все еще могу заполучить то, что хочу. Я думал, что сбился с пути, но теперь пришел к выводу, что просто ждал подходящее время.

Я ерзаю у него на коленях, желая быть ближе к нему.

— Время для чего? — спрашиваю я, желая узнать о нем все, что смогу. Все в нем притягивает меня, и я хочу всего его. Он принадлежит мне. Я знаю это.

— Я хотел стать адвокатом. Просто не хотел быть таким, как они. Не хотел, чтобы выбор карьеры стал моей жизнью. Я хотел того, что было в других семьях. — Он проводит рукой по моему бедру, прижимая меня к себе. — Я хотел показать отцу, что он поступил неправильно. Он мог бы сделать карьеру и при этом иметь семью, с которой мог бы быть близок. Что не нужно выбирать что-то одно.

— Еще не поздно, — соглашаюсь я. Я всегда этого хотела. Семью, которая заботится друг о друге. Хочет проводить время вместе. Не потому, что должны делать это время от времени, а потому, что хотят этого.

— Именно поэтому я и купил этот дом. Это был мой первый шаг. Я не ошибся, когда стал судьей. Я до сих пор не уверен, был ли мой отец счастлив от этого. Ему никогда не нравилось, что я предпочел работать на город, а не заниматься семейной практикой.

— Зачем ты это сделал?

— Это мое призвание. Когда сфокусирован на цели, я могу стать чем-то вроде бульдозера, чтобы получить то, что хочу.

— А я и не заметила, — поддразнила я, борясь с улыбкой, но проиграла битву.

— Но тогда это был только дом. Я купил его, но меня никто не ждал в нем, так что я продолжал работать. Начал думать, что, может быть, я такой же, как отец. Просто решил не жениться, чтобы никем не пренебрегать.

— Так вот почему ты хотел, чтобы я знала, что ты собирался заехать за мной сегодня? — спрашиваю я. Я была удивлена, когда он сказал это.

— Мне действительно жаль, котенок. — Я вижу вину на его лице.

— Эй, ты новичок в этом, — пытаюсь успокоить его. Не хочу, чтобы он сравнивал себя с отцом. — Что бы это ни было, — быстро добавляю я, когда осознаю, что сказала, потому что, честно говоря, понятия не имею, кто мы друг для друга. Я чувствую, как горят мои щеки.

— Не делай этого. Между нами никаких секретов, помнишь? Я говорил о тебе, когда сказал, что, возможно, просто ждал. Вот почему я не сделал следующий шаг в своей жизни. Ждал, когда появится маленькая воришка и украдет мое… — Он на мгновение замолкает. Мое сердце начинает колотиться. Я хочу, чтобы он закончил свою фразу. Украла его что?

Я не сразу понимаю, что громкий стук это не только в моем сердце, кто-то стучит во входную дверь.

— Оставайся на месте. Я отошлю того, кто бы это ни был, — говорит он мне. Легко вставая, он снимает меня со своих коленей и усаживает на стул. Я смотрю, как он выходит из комнаты. Все еще хочу знать, что он собирался сказать. Неужели я украла его сердце? Потому что почти уверена, что он украл мое. Нет, я в этом абсолютно уверена.

Я встаю, когда слышу голоса. Моя первая мысль, что это женщина. Всё, как это было у моего дяди. Они появлялись одна за другой. Никогда не повторяясь, кроме Саши. Я даже заметила, когда несколько дней работала с ним, что его офис в основном заполнен мужчинами. Не думаю, что ему нравится держать поблизости одну и ту же женщину, но по какой-то причине ко мне и Саше это не относилось. Мне становится нехорошо, когда я вспоминаю об этом. Никогда этого не пойму. Я видела женщин, которые приходили и уходили. Они были прекрасны. Он мог выбирать, но по какой-то жуткой причине сосредоточился на мне.

Я иду по коридору, и меня наполняет облегчение, что голоса, которые я слышу, мужские. Но облегчение недолгое, потому что, когда заглядываю за угол, вижу двух полицейских, стоящих у входа. Смит стоит, скрестив руки на груди, и выглядит готовым к бою.

Оба копа замечают меня, чем привлекают внимание Смита.

— Ешь свой ужин, — приказывает Смит. Та нежность, что была у нас несколько минут назад, исчезла. Серьезность вернулась. Не то чтобы я возражала против этого. Мне нравятся обе его стороны, но это совсем другое. То самое дикое чувство, которое я почувствовала ранее, снова появляется. Как я могу так легко понимать его за то короткое время, что мы знакомы? Это не какой-то особый набор навыков, который у меня есть, иначе я бы уже давно увидела своего дядю насквозь. Так только со Смитом. Думаю, со мной он чувствует то же самое, но предполагаю, что большинство людей он видит насквозь.

— Мисс Нора Вон? — спрашивает один из офицеров. Обоим на вид лет по двадцать пять, и они напоминают мне парней из колледжа в форме. Я киваю и выхожу из-за угла.

— Нам нужно, чтобы вы пошли с нами. — Я встаю немного прямее, чувствуя, как по спине ползет страх.

— Она никуда не пойдет, — растягивая слова, говорит Смит, входя в поле моего зрения и заслоняя собой офицеров. — Вы ее видели. Она в порядке. Вы можете идти. — Его слова резки. Окончательны.

— Судья Прескотт, у нас действительно нет выбора, — говорит один из них. — Ее нужно доставить на допрос.

— Допрос? — спрашиваю я, пытаясь выглянуть из-за спины Смита.

— Ваш дядя делает какие-то дикие заявления и угрожает выдвинуть обвинения. Он говорит, что вас удерживают против вашей воли, и судья Прескотт — ваш похититель. — Я впиваюсь пальцами в рубашку Смита. Но не из-за страха, меня взволновала мысль о том, что я могу стать его пленницей. И тут мой разум снова затуманивается. Как и всегда, когда не следует в такие моменты. Я прижимаюсь к нему. Мое тело сливается с ним.